Золотая гондола - Страница 26

– Это неправда! Это не может быть правдой, – шептала Паолина побелевшими губами.

– Моя дорогая, не всем братьям удается так удачно, просто и выгодно избавиться от своих сестер. Я, например, могу вас уверить, потратил много сил, чтобы избавиться от своих.

– Но вы избавились от них, выдав их замуж, – ответила Паолина. – Я не могу поверить, о мой Бог, что вы продали их таким постыдным способом.

Герцог улыбнулся.

– У меня не было такой возможности, – произнес он. – Они все, могу поклясться, страшны как смертный грех.

Паолина топнула ногой от возмущения.

– Не надо острить, – резко произнесла она. – То, что вы мне предлагаете, – это жизнь, полная стыда и унижения, и вы это знаете.

– Я не могу предложить вам замужество, – ответил герцог. – Такова жизнь. Положение обязывает меня жениться на женщине, равной мне по рангу и положению, и с таким приданым, которое было бы максимально выгодно для этой провинции. Вам же я предлагаю роскошь, удобства, деньги и, что зависит уже от вас, счастье.

– Счастье в таких условиях невозможно, – ответила Паолина.

– Тогда мне придется удовлетвориться собственным счастьем, – сказал герцог. – Я не сомневаюсь, что обладание вами, а это именно то, что я намереваюсь сделать, сделает меня бесконечно счастливым.

Паолина посмотрела на него, потом сделала неожиданно шаг вперед и упала на колени.

– Отпустите меня, ваша светлость, – взмолилась она. – Существуют тысячи женщин, которые были бы польщены и обрадованы, оказавшись в моем положении. Возьмите их всех и отпустите меня.

Герцог наклонился и повернул к себе ее лицо.

– Вы приводите меня в восторг, – произнес он. – Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь раньше женщины падали передо мной на колени. Все в вас для меня так ново и свежо. Я чувствую, что вы мне никогда не наскучите, и нет никакого сомнения в том, что мы вместе познаем истинное счастье.

– А если нет, что тогда? – спросила Паолина. – Тогда вы выкинете меня, как, я уверена, поступали до того со многими другими женщинами?

– Я обеспечу вас, обещаю, – ответил герцог.

Паолина встала с колен.

– Мы разговариваем на разных языках, – сказала она тихим спокойным голосом. – Неужели вы не понимаете, что я воспринимаю ваше предложение как оскорбительное и унижающее мое достоинство? Неужели моя неприязнь, доходящая до ненависти, по отношению к вам для вас ничего не значит?

– Это значит только то, что вы нравитесь мне все больше, – ответил герцог. – Покорные женщины слишком доступны и надоедают слишком быстро. Если вы хотели своими словами подогреть интерес к себе, то сейчас вы этого добились.

– Тогда лучше бы я ничего не говорила, – пробормотала, вздохнув, Паолина. – Но все это правда. Я ненавижу вас! Я инстинктивно боялась вас с того момента, как впервые увидела. Вы мне противны! Когда вы прикасаетесь ко мне, я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не закричать.

– Тогда кричите, – произнес герцог, медленно поднимаясь с дивана, – потому что я собираюсь вас поцеловать.

Паолина испуганно вскрикнула и, увидев, что он не шутит, бросилась прочь. Несмотря на развевающийся кринолин, она быстро достигла двери, через которую слуги подавали обед, и изо всех сил дернула ее.

Дверь была заперта! Она попробовала еще раз, но поняла, что это было сделано специально.

Герцог стоял у камина и наблюдал за ней. Он не делал попыток преследовать ее.

– Вам не удастся сбежать, моя маленькая птичка, – произнес он, улыбаясь. – Я отослал слуг. Сейчас мы совершенно одни в этой прелестной клетке. Никто не услышит ваших криков, никто не придет, как бы вы ни старались. А эта дверь будет закрыта до завтрашнего утра, и до того момента вы целиком принадлежите мне.

– Я лучше умру! – закричала Паолина.

Герцог на это только рассмеялся.

– Ерунда! – воскликнул он. – Вы так молоды и так красивы. Жизнь пульсирует в ваших венах. И вы не потеряете ее только от того, что вас любит мужчина! И я обещаю вам, что, когда я пробужу в вас ответную любовь, вы поблагодарите меня за все.

В приливе панического страха Паолина повернулась к двери и стала бить по ней ногами.

– Выпустите меня! Выпустите! Помогите! – кричала она.

Ее голос показался слабым и неубедительным ей самой. Эти красивые стены были словно непроницаемы. Она подумала, что ее, наверное, не слышно даже в нескольких футах.

С чувством полной беспомощности она повернулась к герцогу.

– Неужели в вас нет ни капли жалости? – спросила она.

– Нет, – ответил он. – Всю свою жизнь я получаю то, что хочу. А сейчас я хочу вас больше, чем чего-нибудь раньше.

– Я буду бороться, – произнесла Паолина.

– Посмотрим, насколько вы сильны, – ответил герцог и стал медленно приближаться. Паолина попыталась снова убежать, но не могла сдвинуться с места. Он как будто загипнотизировал ее, так что она могла только стоять, упершись плечами в непокорную дверь и молясь о спасении, хотя и знала, что у нее не было ни малейшего шанса скрыться.

Он подходил все ближе и ближе, его темные глаза возбужденно горели, тонкие губы были плотно сжаты, а руки тянулись к ней.

Она закричала, но крик вышел слабым. Она попыталась сопротивляться, но безуспешно. Его сильные руки крепко держали ее. Она слышала, как от ее усилий рвется тонкое кружево, но он не прекращал целовать ее. Она почувствовала, что проигрывает, ее усилия были совершенно напрасными.

Его поцелуи становились все более настойчивыми и страстными. Она чувствовала, как его руки скользили по ее телу, и ее ненависть и отвращение достигли такой силы, что она чуть не упала в обморок.