Золотая гондола - Страница 77

К оглавлению

Паолина уже готова была подчиниться, но тут незнакомка отняла от глаз носовой платок и спросила, запинаясь:

– Это... и есть... невеста?

– Да, я невеста, – ответила Паолина. – Но какое это имеет к вам отношение?

Вместо ответа женщина рухнула на колени у ног Паолины и, схватив ее за руку, подняла на нее заплаканные глаза.

– Помогите мне! Умоляю вас, помогите мне! – воскликнула она. – Я осталась без каких-либо средств к существованию.

– Паолина, прошу тебя, предоставь это мне, – вставил сэр Харвей.

Паолина не тронулась с места.

– Я полагаю, – произнесла она мягко, – что это касается и меня тоже.

– Вы так прекрасны, – рыдая, говорила незнакомка. – Я могу понять, почему он выбрал вас в жены. Но он ухаживал за мной более двух лет. Мы любили друг друга и были счастливы, клянусь вам Богом. А теперь он оставил меня на произвол судьбы и без единого цехина за душой!

Паолина взглянула на сэра Харвея.

– Это правда? – осведомилась она.

Сэр Харвей пожал плечами.

– Она не имела права приходить сюда, и это ей прекрасно известно.

– Неужели граф действительно мог поступить с нею так низко? – спросила Паолина у сэра Харвея.

– Это правда, даю вам в том слово, – вмешалась незнакомка. – Но я появилась здесь не для того, чтобы причинить вам неприятности, но лишь для того, чтобы умолять вас вступиться за меня и попросить графа поддержать меня, по крайней мере, до тех пор, пока я не найду себе другого покровителя или...

Она с трудом пыталась подобрать слова, и Паолина закончила за нее:

– ... Пока не родится ваш ребенок. Вас ведь именно это беспокоит, не правда ли? – Она нагнулась к ней и помогла женщине подняться. – Входите и садитесь, – продолжала Паолина мягко. – Мы постараемся что-нибудь для вас сделать.

Незнакомка была очень мила. У нее было нежное, почти детское личико с большими блестящими глазами и полные алые губы, которые теперь подрагивали от сдерживаемых рыданий, и весь ее облик вызывал у любого человека инстинктивное желание защитить ее.

– Паолина, вам незачем беспокоиться из-за этого, – обратился к ней сэр Харвей тихо.

– Я так не считаю, – ответила она. – Я не хочу, чтобы кто бы то ни был страдал по моей вине.

Она помогла незнакомке усесться на софу и затем, подхватив сэра Харвея под руку, отвела его к окну, чтобы их не могли услышать.

– Вы можете прямо сейчас пойти к графу, – сказала она, – и передать ему, что, если он не обеспечит эту женщину достаточной суммой денег, чтобы поддержать ее до рождения ребенка, ему придется подыскивать себе другую невесту, так как я ручаюсь, что в этом случае ни за что не выйду за него замуж.

Она говорила резко и решительно, ожидая, что сэр Харвей станет протестовать. Но вместо этого суровое выражение на его лице исчезло, сменившись добродушной усмешкой.

– Я восхищаюсь вами, Паолина, – ответил он чуть слышно. – И, черт побери, я передам графу ваши слова с превеликим удовольствием.

Он взял руку девушки и поднес ее к губам. Едва почувствовав на своей коже прикосновение его губ, Паолина инстинктивно сжала пальцы, вся трепеща, не в силах скрыть восторг, охвативший все ее существо.

– Я не задержусь, – бросил на ходу сэр Харвей и направился через анфиладу залов к выходу. Паолина слышала, как он подозвал Альберто и приказал ему принести шляпу и шпагу. Затем она приблизилась к софе, где сидела незнакомка.

– Мы постараемся все уладить, – успокоила она ее. – Если вы согласны подождать до возвращения моего брата, я не сомневаюсь, что он принесет вам хорошие вести.

– Вы очень добры, – произнесла в ответ женщина и, всхлипнув, добавила: – Мне стыдно за то, что я вынуждена была прийти сюда и побеспокоить вас в день вашей свадьбы, но я была в полном отчаянии. Скоро мне придется вносить плату за жилье, а я не знаю, куда обратиться за деньгами.

– Я сама когда-то была в таком же положении, – произнесла Паолина.

– Неужели? – переспросила незнакомка, глаза ее стали круглыми от удивления.

Чувствуя, что сказала лишнее, Паолина проследовала через комнату и, налив в рюмку вина, предложила его посетительнице.

– Выпейте это и отдохните, – промолвила она. – Я должна вернуться к себе в спальню, чтобы переодеться для свадебной церемонии.

Паолина зашла в свою комнату и закрыла дверь. Там ее уже ждали Тереза и парикмахер, но она едва замечала их. Пытаясь заглянуть в будущее, она видела в нем множество других эпизодов вроде того, свидетельницей которого ей только что пришлось стать, и почувствовала, как в груди ее закипает гнев против графа. Как смел он обращаться с женщиной, кем бы она ни была, так, как он обошелся с тем бедным созданием в галерее? Как смел он относиться к женщине, словно к простой игрушке, которую в любой момент можно выбросить за ненадобностью?

Она спрашивала себя, что станется с нею, когда он устанет от нее – а такое время, без сомнения, наступит. И тогда она вспомнила толстую кипу юридических документов, которую она заметила, во время разговора, на письменном столе сэра Харвея в библиотеке. По крайней мере, в том, что касается денег, она будет обеспечена, но, подумала она про себя, скривив губы, она всегда останется в проигрыше в том, что касается ее собственного счастья.

Парикмахер уже почти прикрепил к усыпанной алмазами диадеме длинную кружевную фату, закрывавшую большую часть платья из серебристой парчи, когда в комнату вошел сэр Харвей. Мысли Паолины были полны грусти, и все же, едва она услышала его шаги, сердце подскочило в ее груди и ей показалось, что все вокруг словно озарилось солнечным светом.